- - - - - - - - - - - - -
Now the air I tasted and breathed
[indent] [indent] has taken a turn
- - - - - - - - - - - - -
[indent]Золото ярко вспыхивает на солнце, почти превращаясь в искорку огня, готовую гореть так долго, как только сможет. В воздухе витает запах сосновых иголок и сладких роз, кустами раскинувшихся по всей территории участка: маленькие бутоны едва раскрылись перед самым рассветом, но за день напитались энергией солнца и превратились в огромные, спелые цветы, разносящие свой аромат на многие метры вокруг. Сегодня среда? А может пятница? Или воскресенье? Ей всё равно, ведь у счастья нет понятия времени – оно так же бесконечно, как и далёкий космос, про который ей рассказывал дядя; его не нужно было упрашивать, он сам был готов поделиться нескончаемым запасом общеизвестных фактов, собственных историй и даже глупых вымыслов, потому что буквально жил небесным плато, а свет, этот яркий свет в его глазах, сопоставимый разве что с сиянием звезд, завораживал и увлекал. Она помнила, как залезала на его коленки, едва доставая ручками до жесткой щетины на щеке, и задорно смеялась, когда он подхватывал ее на руки и изображал полёт ракеты, приподнимая детское тело над головой и резко опуская вниз. Восторг и счастье, счастье и восторг мешались воедино, создавая небывалый пьянящий коктейль, сбивающий с ног, но она не могла им насытиться и кричала «ещё, давай ещё!». Звонкий смех до сих пор стоял в ушах.
[indent]Теплые руки крепко прижимали её к себе, а золото на шее продолжало едва заметно сиять, ловя на своей поверхности последние блики заходящего солнца – она помнила золотую цепочку мамы, которую та носила почти не снимая; памятный подарок отца, впитавший в себя всю его любовь. Девчушка касается ладошкой украшения и чувствует едва ощутимое тепло, как будто бы поймала упавшую с неба каплю солнца, догорающую в ее цепких пальчиках: крепко сжимает кулачок и щурится, заглядывая через маленькую дырочку внутрь, но вместо яркой вспышки видит непроглядную тьму, пугающую и чарующую одновременно. Шум отвлекает ее, а взгляд невольно поднимается к самому небу: темное, с кучей маленьких белых точек, оно озаряется яркими вспышками синего, красного, жёлтого – салют, кажется, заполнил собой всё небо, не оставив ни одного пустого кусочка, но вырисовывал невероятной красоты узоры, вызывая улыбки на лицах людей; смех десятков и сотен навсегда остался в памяти, как напоминание о счастливом прошлом. Как и дорогие люди рядом.
[indent]Она не помнила их лиц, словно память так и норовила поскорее стереть их черты из головы маленького ребенка, но она ощущала их внутри себя: теплые руки и золото на шее мамы, невероятной глубины голубые глаза отца и хвойный запах, исходящий от его тела и одежды, жесткая светлая щетина на щеках дяди и его невероятные истории о космосе, такие же голубые глаза отца, только на лице тёти и вишневый бальзам на губах, который она всегда носила с собой, и, конечно же, такие забавные, немного кучерявые темные волосы кузенов, с которыми она так любила играть. Она помнила то всепоглощающее чувство счастья, разливающееся теплом по всему телу, когда они сидели все вместе на заднем дворе их дома и смотрели на салют в честь Дня Независимости – кажется, после этого привычный мир начал меняться, превращаясь в ужасного монстра из самых страшных ее ночных кошмаров.
[indent]Крик, бесконечный крик, наполненный разрывающей болью и звуки летящих пуль – всё, что ей снилось в последние ночи и вселяло настоящий ужас. Роксана не помнила своих детских лет, лишь мелкие обрывки, из которых трудно было что-то составить, но последние ночи внесли много красок: утром она просыпалась с улыбкой на лице и слезами на щеках, вспоминая образы родных, растворяясь в них целиком и полностью. Дни наполнились потерянным смыслом, стали ярче и красочнее, словно прошлый мир снова вернулся и готов менять этот – она закрывает глаза и представляет салют прямо над своей головой, пока в это время люди вокруг громко смеются и улыбаются, не веря своему счастью, ведь оно бесконе – НЕТ, всё иначе, ведь на смену хорошим воспоминаниям приходят плохие: крик наполняет собой всё пространство и словно сжимает тебя изнутри, пока ты физически ощущаешь, как дробятся в мелкую крошку кости, а люди в пятнистой форме стреляют из тяжелых винтовок точно в цель; пули пролетают над головой и тело падает замертво. Роксана громко кричит, подбегая к матери и всхлипывает, тормоша её за плечи; старается не обращать внимание на красную дыру во лбу из которой вытекает темная кровь, расцветая ярким бутоном на обеденном полу, но в своих кошмарах не может отвести взгляда, каждый раз содрогаясь от ужаса и страха – девушка просыпается в холодном поту, парализованная картинами из прошлого и не может пошевелиться, смачивая слезами подушку под собой.
[indent]В этот раз всё так же – незнакомец стучит в дверь спальни и говорит о срочной встрече с Кинкейдом, пока девушка лежит в кровати, скованная страхом, и пытается скинуть с себя остатки сна. Делает глубокий вдох, выдох и снова вход, замедляя дыхание и стараясь успокоить беспорядочно бьющееся сердце, готовое вот-вот вырваться из грудной клетки. В дверь снова стучат, стараясь привлечь внимание: губы медленно двигаются, выдавливая из себя сухое – Иду, пока сознание выталкивает бесчувственное тело из постели. [float=left]
[/float]Еще несколько вдохов и Роксана подскакивает с кровати, падая на жесткий деревянный пол под собой – вытягивает руку, пальцами зарываясь в ворс ковра и часто-часто дышит, как если бы всю ночь бежала марафон; голова раскалывается на мелкие осколки и девушка позволяет себе громкий окрик в пустоту – плевать, что подумают подручные «папочки», плевать, что подумают остальные шестерки из Лиги, ей плевать на всех вокруг, ведь только за этими стенами, подальше от любопытных глаз, она может позволить себе слабину. Солёная слеза стекает по щеке и застывает крошечным пятном на холодном полу, как напоминание пережитого ужаса и потерянного бесконечного счастья.
[indent]Любимый шелковый халат приятно скользит по нежной коже, а запах лаванды мгновенно наполняет комнату своим стойким ароматом, стоит девушке приподнять волосы и скрепить на затылке невидимкой – ложно небрежная для окружающих прическа, словно говорящая «мне плевать», но это лишь очередная иллюзия Затерянного города; Роксана ловко достает нужные пряди, желая подчеркнуть красоту юного лица и, едва заметно улыбается собственному отражению в зеркале. Рука непроизвольно тянется к маленькому шкафчику, где хранится, пожалуй, одна из самых дорогих вещей – аккуратно отлитый ножик с рукояткой, усеянной рубинами, напоминающими сочные зёрна граната; оружие приятно холодит бедро, скрытое от посторонних глаз воздушным подолом халата.
[indent]Девушка неспешно идет по коридорам, глядя строго перед собой, но ощущает чужое присутствие, точно зная, что новые игрушки Кинкейда внимательно наблюдают за каждым её шагом из темноты – не смотря на особые отношения с предводителем Лиги, она так же как и все подвергалась слежке – паранойя Джонатана не знала пределов. Чуть ускорив шаг, она замечает нужную дверь и резко открывает её, мгновенно собирая на себе знакомые взгляды: где раздраженные, где похотливые, но лишь лукаво улыбается и сильнее запахивает полы халата, прекрасно осознавая, что чуть ли не секунду назад ввались на важную встречу почти полуголой; она знает, какой эффект производит на окружающих и это доставляет ей особое удовольствие. Внимание, в любом его проявлении, всегда заводило ее, распаляя как потухшие угли в остывшем костре. Но язвительное замечание она не пропускает мимо ушей. Не в этот раз.
[indent] - Прости за ожидание. Роксана склоняется над Джонатаном и едва заметно касается губам его щеки, мягко сжимая плечи предводителя. – Ты же знаешь, как сильно я люблю посидеть в душе. Наедине. Она знает, что произнесенные слова звучат слишком пошло, но не может избавиться от непристойного образа, слепленного по кусочкам за эти долгие годы ожидания в стенах Лиги. Кинкейд едва заметно улыбается и девушка присаживается на стул рядом с ним, только сейчас замечая прямо перед собой отброса, похожего на неприглядное пятнышко на гладкой поверхности стола – он сидит на месте Буна, человека, воспитавшего её и превратившего маленькую и беспомощную девочку в самого лучшего ассасина Нового Света. Она злится, не сводя глаз с лица неприятеля, пока не слышит шокирующую новость, слетевшую с растрескавшихся губ предводителя – Бун пропал на задании, и, скорее всего, уже давно кормит червей в сырой земле. Маска мгновенно слетает с лица Роксаны и она до боли закусывает губу, стараясь не разрыдаться при всех, но все равно чувствует, как соленая влага смачивает уголки глаз. Единственный человек, к которому она испытывала самые светлые чувства, больше никогда не улыбнется ей и не скажет «молодец, Рокси, ты сделала это!», когда она смогла впервые по-настоящему применить свою силу и подбросить валун в воздух. [float=right]
[/float]Он не обнимет её, как делал обычно, когда зал для тренировок пустел и не прошепчет на ухо «кто бы что ни говорил, помни, ты сильная, невероятно сильная». Не скажет, как сильно любит именно её, «особенную девочку» - его гордость и радость: слишком давно она потеряла отца, но смогла вновь обрести его в совершенно другом человеке с невероятно большим и добрым сердцем. Рука непроизвольно сжимает шероховатую рукоятку ножа и девушка облизывает губы, примиряясь с новой реальностью; взгляд словно потух, по «прощай» так и застывает в сознании. Приказ она принимает без всяких возражений, хоть и ощущает на себе пытливый взгляд Джона – плевать, она всё сделает по своему, потому что точно знает – убийца Буна поплатится за все свои грехи. Мессия уже в пути.
[indent]Сборы, как ни странно, заняли не так уж много времени – костюм убийцы уже висел на дверце шкафчика в её комнате, а рюкзак был наполовину заполнен нужными вещами – мужская фигура тихо вошла в комнату и девушка обернулась, удивленная визитом Джонатана. Тот плотно сложил руки на груди и посматривал на кровать, где беспорядочно лежали женские тряпки и прочее барахло. – Думал, ты будешь не против, если мои миньоны ускорят твои сборы. Этот заказ очень важен для меня. Пальцами едва касается шелкового халата, аккуратно сложенного на прикроватной тумбе и едва заметно улыбается, пока Роксана беспорядочно перемещается по комнате в одном нижнем белье и кидает нужное и не очень барахло в сумку. Резко застывает возле шкафа и медленно натягивает на себя плотный костюм из тугого материала, внимательно наблюдая за голодным взглядом Кинкейда – Боже, если б не эта миссия, он бы давно повалил ее на кровать и без слов взялся за дело. – Что это за товар и почему ты посылаешь меня вместе с этим щенком? Ты знаешь, я могу справиться сама. Она крепит на бедро кожаную портупею и цепляет к ней маленький нож, сверху натягивая свободные спортивные штаны и сверхобъемное худи. Джонатан подходит к девушке вплотную и крепко сжимает её подбородок, приподнимая голову и заглядывает в глаза: ей некомфортно, неприятно, страшно, но все чувства приходится проглотить. – Не хочу, что бы с тобой что-то случилось. А товар … это люди. Мне заплатили хорошие деньги, что бы эти отщепенцы смогли тайком пробраться в город и зажить новой жизнью. Беженцы тоже имеют право на хэппи энд. Он касается губ девушки и резко отстраняется, покидая комнату: - Всё это строго между нами. Щенку ничего не говори, не его ума это дело.
I know you'll be a sun
in somebody else's sky, but why
Why, why can't it be //
[indent] [indent] [indent] can't it be mine?
[indent]Свой путь они начали засветло: их без всяких проблем пропустили через внутренние ворота заранее проплаченные люди, не задав ни единого вопроса – кого могут смутить два подростка, решившие прогуляться в трущобах ранним утром? Саэм шёл чуть впереди, как и положено сторожевому псу, изредка бросая на девушку мимолетные взгляды. Роксана хотела бы сказать, что искренне ненавидит этого придурка, но не могла: в детстве их и правда стравливали друг с другом, проверяя предел возможностей каждого из них, но со временем борьба за жизнь стала просто борьбой – всё внимание, слава в Лиге и подарки доставались именно ей, непревзойденной Роксане Мейс, девчонке, неогранённому алмазу, добытому Кинкейдом много лет назад в трущобах. Она не помнила, как назывался город, в котором после смерти родителей пыталась выжить, собирая объедки по мусорным бакам за вымершими закусочными и кафе, но точно помнила переулок, в котором Джонатан увидел её – он собирался убить маленькую девочку, зарезав огромным тесаком, но спровоцировал выброс силы под действием ужасного страха – крышка от мусорного бака аккурат попала ему по виску и разбила в кровь; её тут же поймали и отправили прямиком в Лигу, к таким же необычным детям как и она сама. Саэм был одним из них.
[indent]Ребят ставили в спарринг каждый божий день: первое время победу одерживал именно он, но после верх начала брать Роксана – Бун много с ней тренировался и помог по-настоящему почувствовать силу и приручить её. Один удар и щенок уже лежал на лопатках, придавленный фигуркой девочки сверху. Она смеялась прямо ему в лицо и получала подарки от «папочки» - именно так он просил называть себя: сладости, которых она не пробовала целую вечность, яркие заколки и резинки для волос, пышные платья, куклы, холодное оружие, тени для глаз, нижнее белье, шелковые халаты … как же она изменилась за последние годы. Так же как он. Она знала, что он презирает её за всё, что произошло в последние годы, но ей было плевать – выживает сильнейший и она всего лишь пыталась сохранить свою жизнь всеми возможными способами. Она стала первой, он болтался где-то в конце и, казалось бы, их жизни никогда не переплетутся воедино, но, видимо, у судьбы, как и у Кинкейда, были свои планы на этих двоих.
[indent]Дорога была долгой и безумно скучной: пейзажи за окном стояли одинаковые, Саэм молчал, словно набрал в рот воды, а Роксана весело щебетала обо всём на свете – удобно, когда окружающие считают тебя ветреной дурочкой, когда на самом деле ты можешь убить человека за пять секунд; она знала, что таким дешёвым трюком не сможет провести Саэма, ведь кто-кто, а он точно знал девушку как облупленную, но попытаться всё равно стоило. Из неудобной легковушки они пересели в комфортабельный дом на колесах, где и личный водитель имелся. Парень демонстративно игнорировал присутствие Роксаны и увлеченно читал книгу, пробегаясь пальцами по пожелтевшим страницам, но, чёрт возьми, как это могло её смутить? Она садилась рядом с ним и вела беседы, стараясь разговорить путника – с неохотой, но он начал отвечать на вопросы, выдавая односложные ответы – уже хоть что-то. Ей даже удалось его развести на игру в карты: играли на желание и даже тут выиграла девушка, лукаво улыбаясь и прикусывая нижнюю губу. – Не переживай, когда-нибудь я обязательно получу свое желание обратно. После этих слов Саэм, полыхая от гнева, закрылся в душевой и провел там несколько часов, пока девушка беззаботно лежала на животе и игралась с ножом, подаренным Буном на шестнадцатый день рождения. Не смотря на легкий скептицизм в начале, девушка всё равно получила дозу удовольствия от этой поездки.
[indent]Остановились они уже затемно в каком-то Богом забытом месте – маленьком городишке где, как ей показалось, обитали лишь наркоманы да девушки на один вечер; замечательная компания. Утром им нужно было выдвигаться на обозначенное место встречи, поэтому решили заночевать в местном мотеле. Роксана рукой ударила по серебряному звонку на стойке регистрации и к гостям вышла девушка, тощая, как щепка в костре. Она провела их в единственный свободный номер, где стены тряслись от непрекращающегося стука кровати и громких стонов: девушка прикрыла рот рукой, что бы не рассмеяться и поставила сумку на пол, а когда обернулась, заметила, как щепка подмигивает Саэму и едва заметно касается его руки; Мейс прищурилась, почувствовав внутри легкий укол злости и мысленно подставила подножку девушке – та повалилась на пол коридора и начала озираться по сторонам; Роксана ухмыльнулась и закрыла дверь, бросив: - Я в душ.
[indent]Облако пара неприятно щекочет нос, отдавая знакомым ароматом лаванды – это растение стало символом белокурой девушки, улыбающейся так сладко, что каждый мог буквально почувствовать, как скрипит сахар на зубах, но как бы забавно это не звучало, Роксана н е н а в и д е л а лаванду. Душистое мыло лишь очередная часть красиво выстроенного образа, который хотел видеть один человек – Кинкейд. Много лет назад, когда девушка была младше, в качестве подарка за очередную победу, одержанную над Саэмом в рукопашной схватке, предводитель Лиги подарил ей необычайной красоты фиолетовый флакон, наполненный духами с запахом лаванды; как оказалось, очень давно, еще во времена Прежнего Мира, они принадлежали его матери и являлись своеобразным напоминанием о родном человеке. Аромат оказался слишком резким для нее, но Джон недвусмысленно дал понять, что ХОЧЕТ, что бы она пользовалась им постоянно: с каждым годом он подбирался к ней всё ближе, подмечая, как угловатые формы ребенка наполняются полнотой и мягкими изгибами фигуры молодой девушки, а подарки на столе стали появляться все чаще – лавандовое [чёрт его дери] мыло, шелковый халат, созданный якобы на заказ [справедливости ради, эту невероятную вещицу она и правда любила], всевозможные побрякушки, найденные в развалинах прежних домов. Кинкейд игрался с ней как с куклой, одевая в яркие тряпки и вдыхая аромат любимых цветов, осевший на её волосах, а она искренне это ненавидела и боготворила тренировки на улице, когда могла почувствовать запах собственного пота и высохшую грязь на руках, шее и лице. Папочка подбирался всё ближе и она точно знала, что он захочет взять то, что принадлежит ему – этот страх уже посеял свое горькое семя внутри. Девушку передернуло и она вышла из теплого душа, наспех вытирая капли воды с тела – поднесла руку к лицу и глубоко вдохнула – запах обычного мыла показался прекраснее всего на свете.
[indent]Роксана подбивает полы лилового халата под тонкий пояс и перевязывает его на талии, чуть ослабевая хват, не чувствуя никакой опасности – в Лиге в любой момент могла открыться дверь комнаты и на пороге нарисовался бы довольный Кинкейд, с улыбкой дьявола на лице, а здесь был лишь Саэм, измотанный и поникший, словно потерянный щенок на обочине дороги. Девушка никогда не слышала истории его жизни из первых уст, но прекрасно знала все сплетни, витающие как заклятая воронка торнадо вокруг молодого человека – «сын шлюхи» горело ярким клеймом на его теле, готовясь прожечь до основания. Не смотря на острую вражду [а была ли она такой на самом деле?], девушка никогда не пыталась уязвить эго соратника [нет, сокамерника] – всё это казалось слишком грязным даже для их вечной борьбы; её совесть тоже иногда просыпалась на свет божий. Несколько месяцев назад она слышала, как одна компания ребят действительно хотела выжечь на загорелой коже Саэма позорную фразу son of a whore: девушка задержалась в тренировочном зале и пришла в столовую перед самым её закрытием, когда грузный парнишка весело смеялся, расписывая детали плана своим друзьям – как нелепо, что этот герой готов был рыдать, когда она зажала его в одном из тёмных углов Затерянного города, крепко прижимая нож к его шее и тихо шепча на ухо, не скрывая всей злобы и нервозности: «Если я узнаю, что вы сделали это, поверь, смерть покажется для тебя даром Божьим. Я вырву каждому из вас язык и начну именно с тебя, а потом опущусь ниже и тогда, поверь, мелких выродков тебе точно уже не увидеть. Даю тебе слово». Кажется, тогда он умудрился обделаться, но желаемое так и не претворил в жизнь.
[indent]- Нет, - резко проговаривает Роксана и проводит полотенцем по влажным волосам. – Не притворяйся, что не устал после этой нелепой поездки. Ложись, отдохни, я подежурю. Всё равно хотела поупражняться в силе. Полотенце летит в сторону и девушка направляется к единственному стулу, занятому Саэмом, приподнимая брови в легком удивлении. Молодой человек продолжает сидеть прямо перед ней – вытягивает ноги и складывает руки на груди, выражая свой протест. Что-то в этой, казалось бы, небрежной позе раздражает её, подпиливает деревянные стропилы, на которых держится хрупкая самооценка. – Я что, непонятно выражаюсь? Она резко хватает парня за ворот футболки и, помогая себе силой мысли, поднимает его на ноги: он явно крупнее и выше, но огонь в глазах, полыхающий из-за уязвленных чувств, лишь придаёт сил; какого черта он ослушался её приказа? она здесь главная!
[indent]Роксана резко швыряет Саэма на кровать и слышит, как с его губ срывается тихий стон боли: добавляя силы, она вдавливает тело в скрипучий матрас и победоносно улыбается, внутренне ликуя и радуясь. – Спокойной ночи, сладкий. Надеюсь, полёт не был слишком жёстким? Гордо разворачивается и грациозной походкой идет к своему дежурному посту, но на середине пути ноги подкашиваются и девушка падает на грязный пол, прижимая руки к груди и громко крича: нестерпимая боль перемещается внутри подобно резко накатывающей волне, перепрыгивая с одного органа на другой – облизывается и зло скалится; девушка знает, что это, вернее – кто. – Ах ты ублюдок, сквозь зубы проговаривает она, глядя снизу вверх на стоящего перед ней Саэма – кажется, впервые за всю эту долгую поездку, она видит полуулыбку на его лице. Её рука спускается вдоль тела по бедру и натыкается на знакомую рукоятку ножика – Мейс резко вытягивает его из тесной кожаной набедренной повязки и, выстраивая мысленный щит, набрасывается на придурка, заваливая того на пол: они катаются по грязной поверхности словно в тесном клубке ниток – Саэм выбил из ее рук нож, который она хотела вогнать ему в плечо, но дал слабину и девушка сделала перекат, садясь на него и придавливая руки своими коленями. Кожей она ощущает легкий порыв ветра на теле и слишком поздно понимает, что халат давно распахнулся и теперь грудь больше ничего не сдерживает; знает, куда Саэм смотрит и чувствует, как реагирует тело парня на это. А еще слышит, как бьется его сердце и тяжело опадает дыхание после глупой стычки – так же, как и её собственное. Их взгляды пересекаются и тело словно пронзает импульс, а кровь начинает бешено бурлить прямо в венах, дойдя до точки кипения; Саэм облизывает пересохшие губы и девушка сокращает дистанцию между ними, склоняясь к его лицу. Возбуждение расцветает ярким бутоном в каждом нервном окончании и пульсирует в самой важной точке женского тела – Роксана опускается еще ниже, желая ощутить вкус поцелуя, но резко одергивает себя и спокойно проговаривает, щекоча дыханием ухо: - Тебе понравилось? Я знаю, ты давно мечтал на них взглянуть. Девушка усмехается с легкой ноткой горечи и спускается ниже, освобождая руки парня. – Компромисс. Давай прекратим эту мышиную возню и спокойно ляжем вместе на кровать? Взгляд перемещается к с виду ненадежной двери, пока в голове просчитываются всевозможные варианты дальнейшего развития событий. – Не думаю, что кто-то захочет пробраться к нам в комнату. Максимум эта шлюха со стойки придет упрашивать тебя перепихнуться с ней на рассвете. Ловко поднявшись на ноги, она протягивает руку Саэму и ждет его ответа, но тот лишь отмахивается от помощи и соглашается с новым планом, самостоятельно поднимаясь. Девушка закатывает глаза и громко выдыхает, проходя мимо и резко толкая его в плечо: - Вы только посмотрите, какие мы неженки.
[indent]Роксана подходит к кровати и снимает с себя халат, аккуратно вешая его на одну из ножек кровати, после чего залезает под тонкое одеяло и ловит на себе слегка удивленный взгляд «любовничка»: он так и застыл в расшнурованных тяжелых ботинках. – Что? Я всегда сплю голышом. Не привыкла, что бы что-то стесняло движений. Ты что, смутился? Она громко смеется и слегка опускает одеяло, выставляя на обозрение розоватые ареолы сосков. Подтягивает чуть ближе к себе колени и обнимает, давая одеялу полностью открыть грудь, пока на лице гуляет легкая улыбка. – Неужели, все слухи оказались неправдой и потаскушки, с которыми ты обжимался по углам, лишь плодом воображения? Знаешь, наверно говоря о «мал да удал», они имели в виду именно тебя. Роксана пожимает плечами и ложится на подушку, стараясь подмять её под себя, но та настолько стара и запылена, что все попытки тщетны.
[indent]- Пожалуйста, выключи свет и ложись спать. Ты ведь не захочешь, чтобы я снова надрала тебе задницу. Через десять секунд помещение погружается во тьму, а матрас продавливается в месте по соседству. Саэм едва слышно ругается себе под нос, а девушка торжествующе улыбается и закрывает глаза.[/align]
